Ура! Смогла выложить свой бред упившегося в стельку с Гором Мелькора, где положено, хотя я, скорее всего, займу 13 из 12 мест. Предлагаю Ксюне заценить, что я накарябыла и покрутить пальцем у виска)
Слабеет дума лютая,
Нож валится из рук,
И все мне песня слышится
Одна – в лесу, в лугу:
«Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И – Бог тебе судья!»
Н. Некрасов, «Зеленый шум»
«Никогда – это слишком долго. Я не верю в слово никогда. Расставание не вечно», - ветер смахнул с лица кудри, пылавшие огнем вместе с единственной слезой. Леголас стоял на берегу, опираясь на двуручник, работы нолдор, и смотря вслед очередному кораблю, плывущему вниз по Андуину, в сторону Моря, а оттуда – на Заокраинный запад. В глазах снова предательски защипало, но он еще крепче сжал рукоятку меча, а потом развернулся и ушел в сторону эльфийского селения на берегу. В доме его уже ждали.
-Письмо от лордов из Имладриса, ваше высочество, - посыльный протянул ему конверт.
-Да, спасибо, - синда рассеяно кивнул, принимая послание. - Свободны.
Эльф кивнул и мигом удалился.
Леголас уселся в кресло у себя в комнате и лениво перебрал лежавшие на столе бумаги: незаконченное письмо для Гимли, ответ на его собственное последнее письмо в Гондор от Арвен, различные чертежи кораблей, записки от капитанов, уводящих свои суда в последнее плаванье…
Он тяжело вздохнул. «Давно пора заняться делами, да только…»- губы принца изогнулись в странной, горькой улыбке. Недавно он поймал себя на мысли, что занимается новым поселением эльфов и кораблями только для того, чтобы иметь возможность отправлять на Запад письма.
В дверь неожиданно постучали, так что Леголасу пришлось оторваться от своих мыслей, чтобы ответить.
-Войдите! – на звучный голос принца дверь открыли, и в комнату вошел важный полуседой роскошно одетый гном.
-Гимли! Друг мой! – эльф легко бросился к кряжистому жителю пещер. – Какими судьбами ты у моря?!
-Письма от тебя уже два месяца нет, думаю – вдруг махнул куда, со мной не попрощавшись, вот и бросился со всех ног сюда! – захохотал гном, хлопая эльфа по ноге, так как до плеча дотянуться не мог, доставая макушкой едва ли до талии высокого даже среди своего народа принца.
-Да нет, дорогой друг, - Леголас наклонился, обнимая Гимли, - я все еще здесь, просто.… Не знаю, сначала занят был, а теперь апатия какая-то. Не могу ничего сделать, руки опускаются, - неожиданно для самого себя признался эльф. – Ну, проходи, чего стоишь? Заходи, садись, сейчас нам принесут вина и еды.
Принц засуетился, вызывая слуг, а когда требуемое оказалось на столе, с улыбкой уселся в кресло напротив гнома.
-Говоришь, неможется? – протянул тот, хитро прищурившись. – На Запад что ли потянуло?
Улыбка пропала с лица его собеседника, эльф подал голос не сразу, лишь после нескольких минут молчания, наконец, он ответил:
-Да, - принц был явно подавлен.
-Никогда не понимал, какого балрога тебя туда тянет! – гном поставил на стол уже благополучно пустой бокал. – У тебя же отец здесь! Хоть ради него бы остался!
-Ради отца я пошел с отрядом, - Леголас поднялся и встал лицом к окну. – Только бы он снова относился ко мне по-прежнему, - он тяжело вздохнул. - Еще раньше я делал все, чтобы он продолжал жить после того, как мама уплыла… Ты знал, что моя мать была из Высоких эльфов? Она с отцом познакомилась, когда Великие вели войну с Черным Врагом мира, мать пришла с войсками Запада, она была из Светлейших эльфов, но полюбила отца и осталась с ним. Долгие годы она жила с ним в Зеленом Лесу с дочерью, но, однажды, поехала в Эрегион и была вынуждена осталась там, пока это, как говорят прекрасное место, не разрушили войска Саурона, - эльф не оборачивался, говорил быстро, переживая что-то давно забытое, наболевшее. А гном внимательно слушал своего давнего друга, из которого за все годы знакомства он вытянул всего несколько скупых фраз о прошлом и семье. – Она спаслась, а моя сестра сгинула в плену… Мама ушла обратно в лес, где родился я, а потом, уже в начале Третьей эпохи еще и вторая моя сестра. Но мать не находила себе места среди нандор, она же из величайшего рода Перворожденных! Чем могли помочь ей подданные ее подданные! Как должно быть, ей было тоскливо вдали от родных и прекрасных городов, среди чащобы!
Отца она любила, но ее тянуло домой, в земли Заката, а потом вышла замуж еще тогда совсем юная сестра моя, Алькванриэль, и пусто стало в наших лесных чертогах. Моя мать ушла за Море, оставив нас здесь, а когда Тьма пришла в наш Лес, сестра с мужем, сыном Высокородного лорда Глорфиндела, и детьми тоже ушла. Здесь у меня никого нет, кроме тебя, друг Гимли. Все произошедшее ожесточило душу моего отца, и как я не пытался, для меня все потеряно и ничего больше здесь нет. Вчера пришло последнее письмо от Королевы Ундомиэль: Элессар ушел, - эльф показал бумагу охнувшему гному. – Ты был в дороге, поэтому и не узнал. Думаю, надо поехать проститься с ним, а потом… потом наступит мое время, и я уйду.
-Не один, друг-эльф, - тяжело вздохнул гном. – Я стар, и Махал тоже зовет меня…
-Приветствуем вас в Благой Земле! – эльф с юным лицом, но глазами, познавшими мудрость и страх, приветствовал Леголаса и его спутницу, в первую очередь, конечно же, ее, только что ступивших на землю Валинора. – Принцесса Артанис, - эльф-воин почтительно поклонился эльфийке в белых одеждах. Затем он перевел взгляд на средиземского принца.
-Это принц Лайквалассэ, он со мной к Королю, - та, кого называли в Сирых Землях Волшебницей Золотого леса, мягко улыбнулась и подняла руку в знаке мира. – Вы будете там, достойный воин?
-Да, - эльф кивнул, - мне было приказано проводить достойную Нэрвен и ее спутника. – Он снова внимательно посмотрел на принца и тот подивился – некогда у эльфов он не видел глаз желтого цвета – расплавленное золото и только! Леголас стал внимательнее разглядывать нолдо – а сопровождавший их эльф был именно из этого благородного народа – не переставая думать о том, что в его чертах он видит нечто знакомое: белоснежная матовая кожа, темные, но не черные, а каштановые со смешными медными искорками волосы, мягкими волнами падавшие на плечи, покрытые серым плащом, строго-невозмутимые черты лица…
«Возможно, кожа такого необычайно белого цвета – не редкость среди нолдор, а черты лица… Прошло уже сто сорок шесть лет, хотя эльфы не забывают», - он одернул себя, решив подумать о чем-нибудь другом.
Вот уже двадцать шесть лет Солнца и Луны, как он прибыл во Всеэльфийский дом, а год назад скончался его верный и преданный друг, многие годы деливший с ним все невзгоды, беды, стоявший рядом в битве. До этого они жили на Тол-Эрессэа, вдали от забот, навещая Мудрых, вспоминая былые дела, помогая составлять хроники. Леголаса на некоторое время забылся, пообещав себе, что пока гном не уйдет за Гремящие моря, он не оставит его. И вот сегодня он с леди Галадриэль отправился на пир и прием к Королю Нолдор, как посланник Ольвэ, правящего народом телери, свого родича.
И они двигались к Тириону, городу нолдор, на прекрасных конях, потомках Нахара, и плащи их – серый, белоснежный и серебристый развевались позади них…
Леголас огляделся, стараясь отрешиться от гомона в зале, чтобы найти Галадриэль, которая просила найти ее, но сама исчезла куда-то еще в самом начале празднества, и ее нигде не было видно. Все веселились – смеялись, пели, ели, кто-то танцевал в центре зала под звуки лютни. Вокруг было шумно, и принцу захотелось выйти из помещения, так как он успел отвыкнуть от таких сборищ. Убедившись, что празднующим день Летнего Солнцестояния не до него, принц тихо выскользнул из зала и, никем не замеченный, вышел в сад. Он с наслаждением вдыхал свежий, чуть прохладный ночью воздух, когда услышал голос из беседки расположенной неподалеку.
-Я говорю тебе, брат, - жарко убеждал кого-то нэр, - я недоумевал, но потом понял, кто этою. – Далее говоривший перешел на такой тихий шепот, что эльф не услышал о чем говорили,- … на все мои вопросы лишь загадочно улыбалась. А ведь он похож…
Принц остановился, поняв, что невольно подслушал чей-то разговор, явно не предназначавшийся для чужих ушей. Леголас легко развернулся и пошел в глубь, за деревья, стараясь не шуметь и при этом скрыться. Устроившись под одним из невероятных деревьев королевского сада, на у открытого пространства, он решил понаблюдать за звездами, но буквально через несколько минут его кто-то окликнул. Полу-ваниа поднял глаза и увидел перед собой того самого эльфа, который ехал с ними до дворца, только теперь на нем были кроваво-алые одежды. Насмешливый взгляд странных глаз предавал ему лицу несколько отталкивающее выражение, странно не сочетавшееся с почти мальчишеским лицом. Почти. Если бы не полумертвое выражение глаз, какая-то мука на дне зрачков и резкая неприязнь к нему, Лайквалассэ, как его называли здесь.
-Не хотел нарушить ваш покой, ваше высочество, - в последних словах принц явно уловил издевку, - но вас ждет принцесса Нэрвен. Она просила меня найти вас и проводить.
-Я не заблужусь, спасибо, - Леголас улыбнулся, стараясь понять что же послужило поводом для такой неприязни, которой с утра не было и в помине, смутно догадываясь, что причина в разговоре, части которого он послужил невольным свидетелем, ведь именно голос этого закутанного в алый плащ нолдо он слышал из беседки.
-Мне приказано – я выполняю, - получил он ответ. Нолдо развернулся и, не собираясь слушать какие-либо возражения, зашагал вперед, пробираясь между деревьями, и лихолесский принц был вынужден идти за ним, невольно возвращаясь к утренним воспоминаниям.
Дело в том, что он никому не открыл, даже Гимли, что на самом деле побудило его уехать. Да, он хотел увидеть мать, сестру и ее мужа, племянников, его тянуло море, но… Он действительно мог остаться, если бы только это звало его в путь. Нет, он уплыл потому, что не находил себе места без той, которую любил больше всего в своей долгой жизни. Она была лучшими воспоминаниями его прошлого. Она ворвалась в его жизнь – воительница, помнившая зарю мира, свет Двух Древ и многое, многое из того, о чем он только слышал. Не смотря на различия в их возрасте, существенные даже для эльфов, она стала его женой, предупредив, правда, что после уничтожения Кольца она не сможет долго оставаться в Сирых землях, где у нее и так не было уже ничего. Леголас так никогда и не смог бы ответить, кто она – нолдо, ваниэ, а, может?.. Но последнюю мысль он всегда гнал, иногда даже посмеиваясь над самим собой. Этот странный эльф напомнил ему ту, что он так любил. «Он молод, похож на нее… Он мог бы быть нашим сыном», - грустно подумал Лайквалассэ, не заметив, что плечи впереди идущего странно дернулись.
-Сюда, - его подвели к одной из многочисленных резных арок. – Потом вверх по лестнице. Если захотите вернуться в зал, то вам через зал тем же путем, каким пришли, а если пойдете в покои, которые вам отвели – я буду у второго выхода и отведу вас.
Леголас кивнул и нырнул в темноту. За несколько секунд он оказался на верхней ступеньки винтовой лестницы и постучал в легкую дверь.
-Заходи! – позвал его чистый голос на родном языке. Протиснувшись по причине достаточно для его плеч дверного проема внутрь, он оказался в большой гостиной, где в одном из кресел сидела Галадриэль, за спиной которой было несколько эльфиек, занятых шитьем. – Ну, как тебе праздник? – Леголас понял, что разговор будет вестись исключительно на синдарине.
-Не очень отличается от лесных пиров моего отца, только во дворце, - принц улыбнулся. – А кто этот эльф, который сопровождал нас с утра и сейчас привел сюда? – вопрос он задал, несколько изумленный резкой переменой в настроении эльда.
-Его зовут Лаурэклинэ, - помолчав, ответила нолдэ. – Он когда-то был воином Фэанорингов, - тихо продолжила она, - и совсем юным погиб в Нирнаэт Арноэдиад, только недавно вернулся из Чертогов ожидания.
«Лаурэклинэ…» - в смятение подумал сын Трандуила. Он, как и любой эльф ничего не забывал, а забыть то, что сейчас так настойчиво напоминало о себе он не смог бы даже если бы стал человеком. Он помнил, как тряс за плечи свою жену, словно в безумии спрашивая ее: «Какое у тебя настоящее имя?! Скажи, как тебя по-настоящему зовут…» и ее тихий шепот: «Лаурэлотвен». Он помнил ее, вечно облаченную в черно-алые одежды с серебристой восьмилучевой звездой на груди, помнил и то, что она ответила на вопрос, заданный на утро после свадьбы: «Намо сказал, что живые могут не ждать мертвых. Я ждала тебя, живого, а не кого-то, давно погибшего, проклятого».
-А, - слабо кивнул он. – Все ясно…
«Что ясно?» - даже в осанвэ он уловил сочувствие.
«Лаурэлотвен Мелалтафуин, она стала моей женой в год уничтожения Кольца».
«Ее нельзя судить. Живые не ждут мертвых, а она любит тебя. Любит и ждет».
«Но я не смогу простить», - Леголас вскочил с кресла под удивленными взглядами эльдэр.
-Она ведь такая же квендо, как и я! – с отчаянием воскликнул он. – Разрешите откланяться, спасибо за разговор.
-Но… - он уже не слышал, как Галадриэль попыталась его остановить.
Принц вылетел из комнаты, не обратив внимания на Лаурэклинэ, бросился в свои покои. Там он упал на кровать, стараясь успокоиться. Блуждая где-то между сном и явью он слышал, как в зале, где еще продолжался пир, чей-то женский голос выводил почему-то человеческую песню: «Но я буду ждать тебя все равно!», - пела внизу дева. С этим голосом к нему в воспоминаниях явился образ жены, такой странный и загадочный: большинство людей с первого взгляда начинали бояться и одновременно ненавидеть ее, лишь эдайн смиренно склоняли головы, а эльфы, которые видели не одну эпоху, смотрели на нее с восхищением, а молодые не всегда понимали, что старшие находят в ней… Леголас словно наяву видел ее белоснежную, как снега Таникветиль кожу, длинные волосы, при взгляде на которые ему иногда казалось, что сама Беззвездная Тьма волнами спадает с ее плеч, видел глаза, часто менявшие цвет – когда-то беспроглядно черные, а потом серебристо-серые… Он вспомнил и их первую встречу, видел все, что теперь презирал…
С утра Леголас шел по коридору, уже собираясь уехать из дворца, где он за одну ночь перестрадал больше, чем за свою жизнь, но дорогу ему перегородил нолдо в черно-алом. Лаурэклинэ.
-Доброе утро, принц, - эльф усмехнулся, - а, видно плохое… И что же, вы вот так уедете?
-Я не понимаю вас, - в голосе полу-ваниа зазвучал металлические нотки. – Я бы попросил вас дать мне пройти.
-Не надейтесь. Думаете я ничего не знаю? Во-первых, я видел, как вы вылетели из комнаты Нэрвен, словно за вами балрог гнался; во-вторых, моя тетка вчера была в комнате и пересказала мне ваш разговор с дочерью Арафинвэ. А осанвэ я отлично расслышал сам. Способности по наследству передались, - фэаноринг сделал вид, что не заметил, как его собеседник дернулся от этих слов, как от пощечины.
-Тогда вам должно быть понятно, почему я хочу пройти, - Лайквалассэ сложил руки на груди, глядя на повеселевшего нолдо.
-Я вас просто так не пущу, - Лаурэклинэ неожиданно стал серьезен. – Сначала я хотел бы извиниться за свое вчерашнее поведение, простите.
-Это все? Вы думаете, что я вас прощу? – в голосе принца был сарказм.
-Можете поступить, как вам будет угодно, - нолдо не отреагировал. – Но мне показалось, что если вы сейчас пройдете со мной и кое-что увидите, то вы удержитесь от того, чтобы убить либо меня, либо кого-нибудь еще. Знаете, я это делаю не только из-за того, что недавно оттуда, - он кивнул головой на запад, где, как знал Леголас, располагался Мандос. – Но и в силу других причин тоже. Вы пойдете? Это не займет много времени, всего пара секунд, а дальше решать вам.
Принц пожал плечами:
-Если пара секунд, то ведите, - что-то заставило его слегка умерить пыл.
Темноволосый эльф вздернул бровь, и кивком пригласил следовать за собой. Они вышли на одну из галерей, идущих рядом с садом-парком.
-Смотрите, - Лаурэклинэ взглядом показал направление. Леголас сначала не понял, что там такого, но потом его взгляд наткнулся на мраморную скамейку, на которой сидела высокая девушка-нолдэ, одна из тех, что были вчера с Галадриэль. Черные прямые волосы падали на смуглые, словно выточенные из какого-то невиданного камня плечи. Глаза ее были темно-зеленые, почти черные, заметил Леголас, но не эльфийка привлекла его внимание: рядом с ней сидел юноша, что-то пламенно ей доказывающий. Его волосы, вившиеся мелкими кудрями, по цвету напоминали костер, кожа была такого же снежного оттенка, как и у Лаурэклинэ, но черты лица были совсем другими, а глаза - радостными, влюбленными… Лайквалассэ казалось, что он видит самого себя, свое отражение…
-Поверьте, ваш сын очень обидится, если вы убьете его брата, как впрочем и мама, которая не ждала моего мертвого отца, а вас, живого, и она скоро будет здесь, - раздался над ухом тихий голос. – Вы все еще горите желанием уехать?..